На фото: веткомахатель, концертмейстер мюзиклов «Норд-Ост» А. Иващенко и Г. Васильева, «12 стульев» И. Зубкова, «Энни» Ч. Страуза; ассистент музыкального руководителя мюзиклов Cats  Э. Ллойда Уэббера и Mamma Mia! на музыку группы ABBA; главный дирижер мюзиклов «Красавица и Чудовище» А. Менкена, Zorro на музыку «Gipsy Kings» и Дж. Камерона; музыкальный руководитель мюзиклов «Звуки музыки» Р. Ч. Роджерса, Chicago Дж. Кандера и Ф. Эбба; автор музыкальных аранжировок в спектакле «Буря» У. Шекспира Международного театрального фестиваля им. А. П. Чехова, театра LesGémeaux, Франция, и театра «Чик бай Джаул», Великобритания, дирижер Мариам Барская.

Чапаю, изнывая от жары, по 2-й Брестской, машины нехотя тянутся в сторону Ленинградки, а богемно-нахлебнического вида девушки, которых, чуть напрягаясь, обгоняю справа, выбегая на дорогу и обходя отчего-то полуоткрытый и выглядящий бесхозным люк, напротив, сворачивают к Тверской, покушенькать, наверное. Вижу Машу, вырвавшуюся буквально между мюзиклом и репетицией на часок и приехавшую, что невероятно приятно, прямиком ко мне, принимающую солнечную ванну за аккуратным деревянным столиком на летней полуверанде вполне себе уютного кафе. 

Завидев же меня, Маша приветливо улыбается и встает, чтобы поздороваться. Несмотря на +28, от этого становится еще теплее. Так, а что же я забыл, что забыл сказать? Хмм… Ах да, конечно! Еще Маша абсолютно гениальный человек, которого бессмысленно описывать словами, и такой же профессионал. Осознает ли она это? Я не знаю, но сам же абсолютно в этом убежден.

Безо всякого преувеличения, я тебя ловлю чуть ли не в оркестровой яме, где ты, складывается впечатление, пропадаешь сутками. Маш, расскажи, а как ты вообще в этой яме очутилась?

Не поверишь, но это вообще случайность абсолютная. Я же пианист по образованию, классический академический пианист. Причем мне именно что очень нравился сам процесс обучения, я в нем растворялась полностью. В реальность же меня всегда возвращали вопросы окружающих, мол, дальше то что? Да, да, молодец, сдала экзамен, круто, а дальше? А я и не понимала, не знала. Мне нравилось учиться и все, мне нравился процесс. А насчет будущего — не знаю, не знаю, не знаю…

А потом ррраз — и ты в яме, да?

А потом рраз — и я в яме (смеется протяжно — качелевато). Нет, потом в моей жизни появился «Норд-Ост».

Ты в «Норд-Осте» работала?

Да, в оркестре пианистом, но только уже после событий всем хорошо известных. Знаешь, мне всегда очень нравился театр как вид искусства, нравилась атмосфера, я даже работала какое-то время у Федорова в «Театре Юного Актера» рядом с «Ленкомом». Маленький такой театрик. Есть юного зрителя, а есть юного актера.

Есть еще юной уборщицы, знаменитый.

Да, да, да, вот это, вот это (вибрирует голосом). И я там работала лет пять.

А кем ты там работала?

Концертмейстером, аккомпаниатором.

Но это же драматический театр?

Да, но актеры-то дети.

То есть ты такая «тран-тан-тан», и они под это все «пам-пам», да?

Ну да. На самом деле, у них там очень серьезный репертуар. Есть такой цикл Мусоргского, «Детская» называется. По этой музыке Федоров поставил спектакль, крайне толковый. Вообще, Федоров удивительный человек, он обладает настоящим даром вовлекать детей в достаточно трудоемкий театральный процесс, и я считаю, что он один из лучших в Москве, даже без привязки к драме. Так вот, я там работала, пока училась, но потом поняла, что мне нужно что-то другое.

Мусоргский вот так надоел? (перерезаю себе ребром ладони глоть)

А вместе с ним Рахманинов и Чайковский (смеется). Нет, ну, а вообще не могло это надоесть, потому что дети — это что-то невозможное! Я не знаю, кто кого больше учил — мы детей или дети нас, потому что это прям какой-то источник всего на свете, настоящий генератор вдохновения. Так вот, захотелось другого, но чего именно? Вопрос сама себе задавала множество раз, но задать вопрос в разы легче, чем на него честно для себя ответить. Пошли поиски, какие-то внутренние копания, а вместе с ними концерты со скрипачкой, вечные занятия и так далее. Впрочем, это все лишь отсрочило понимание того, что хочется мне совершенно другого. Одно знала наверняка — театр мне невероятно близок, поэтому очень хотелось быть к нему поближе.

(перерыв на имбирный чаек)

Но время шло, дети из театра Федорова взрослели, многие поступали в ГИТИС на кафедру музыкального театра, я была там же. Ну и потом как-то раз знакомые артисты, с которыми я как раз и училась в ГИТИСЕ, предложили попробоваться в «Норд-Ост». Не скрою, что я очень хотела в «Норд-Ост», на тот момент это казалось чем-то недосягаемым, чуть ли не идеалом. Вообще в мюзиклы хотелось. И вот по счастливой случайности такой шанс мне предоставился. Вообще, надо сказать, что мир очень тесен, на самом деле, и везение играет важную роль в определении твоего будущего.

А почему именно в мюзиклы?

Ты знаешь, мюзиклы вообще никогда не воспринимались как жанр серьезный, и в этом был определенный интерес для меня. Хотелось понять феномен их успеха на Западе, да и быть причастной к истории развития в практически новом государстве, то есть у нас. Когда я училась, то мы такие все академисты были, страсть. У нас Бетховен, ребятушки, какие там мюзиклы вообще. Что вы говорите? Мюзиклы? Да не смешите. Вот так.

А ты мюзиклы воспринимала серьезно?

Нет, вообще не воспринимала. Мне казалось, что это какой-то очень странный жанр, недожанр даже. Там все вместе, какая-то куча мала. Люди говорят, говорят, и вдруг начинают петь. Что это такое? Как-то непонятно. Либо, будьте добры, драматический театр, либо уж опера. Честно говоря, первый мюзикл, который я увидела целиком в качестве зрителя, как раз и был «Норд-Ост», поэтому, как я понимаю сейчас, те выводы были сделаны на юношеских эмоциях и почвы под собой не имели.

То есть до этого ты ничего не видела? Даже видео не смотрела?

Разве что какие-то отрывки, какие-то кусочки.

Специально или случайно?

Случайно.

А где ты это могла видеть случайно?

На самом деле, уже во времена перестройки начали появляться программы, которые как-то касались этого жанра, старались людей мизерно, но просвещать.

По телевидению?

Да, да, но их было совсем чуть-чуть. Даже не скажу название этих передач. Вроде что-то из «Фантома» показывали. Конечно, даже тогда какие-то хиты были на слуху, сарафанное радио все же никто не отменял, но отношение было по-прежнему снисходительное, мол, ну ладно, делайте, делайте. А вот «Норд-Ост» прям дыыщщщ! (всплеск эмоций на лице и отточенные движения руками) 

Я слышала и до этого, как основательно велась работа над этим проектом. Иващенко с Васильевым около 3-х лет с артистами работали, оттачивали каждую деталь, какой-то многолетний это был процесс, если мне не изменяет память. Тщательно изучали, ездили за рубеж и учились у мастеров. То есть этот продукт не просто появился из ниоткуда, а был вымучен в хорошем смысле этого слова. 

И вот наконец эта заветная фраза, которую обронили мои товарищи: «Маш, а хочешь к нам в оркестр?» И я, значит, в панику, говорю, что ничего не смогу, все провалю, и вообще, ребят, завязывайте так шутить, я же всего лишь пианист! 

Вообще, надо сказать, что пианисты — товарищи обособленные. Если у тех же скрипачей есть оркестр, то у нас его нет, даже обучения культуры игры в оркестре не было. К тому же, я никогда не играла под дирижера, под руку дирижера, точнее. Что-то я как-то далеко зашла, вскапывание глубин, не иначе (смеется). 

Короче говоря, пошла. А потом началось. На синтезаторе? Вы чего, смеетесь? Какой синтезатор? Мы на рояле, Шуберт, Бетховен, все дела, эй! Что? Еще и под дирижера? Одним словом, у меня в голове был какой-то коллапс. Честно, это был очень большой стресс, ничего не получалось, сложно шло именно в оркестре. Но в итоге получилось, стерпелось. Даже не помню как — настолько были сильны переживания.

Как со стрессом боролась?

Спиртным, как же еще! (хохот) Нет, ну я не знаю как боролась. Я даже с трудом помню то, что происходило в тот период моей жизни, несмотря на трезвость ума и светлую память. Помню только, что был невероятный стресс — а остальное как в тумане.

Уйти хотелось?

Да, такие мысли частенько посещали. К тому же, меня основательно так прикладывали коллеги, те, кто уже были мастера. Такие, мол, ну че, трудно, девочка, да? Угу, мм, ну, а что, а ты как хотела? Бывало и пожестче! (смеется)

Именно поэтому ты такая жестокая?

На самом деле, да, и это сыграло свою роль. Я уже сказала тебе ранее, что я скучный и неинтересный человек, но решила утаить, что я еще и очень жестокая. Эх, теперь и это вскрылось!

Да уж, как я ошибаюсь в людях порой, самому страшно.

(дружный смех) Потом были «12 стульев», хотя я вроде как еще продолжала работать у Федорова, что-то я даже не помню…

А это вообще что?

Мюзикл был такой, «12 стульев» назывался. Его поставили Кеосаян и Дружинин, продюсерами были Цекало и Богачев, Егор Дружинин там работал, вообще, толковая команда собралась. На сцене МДМ, кстати, все это происходило. Я была там совсем краешком, в самом конце уже, тихонечко, сбоку, все как я люблю (веселье). Ну вот, значить, стулья, стулья, а потом вдруг хооооп — и «Кошки», меня пригласили быть там концертмейстером. Началась какая-то новая и, как я сейчас понимаю, важная веха в моей жизни. А почему «Кошки»? А черт их знает, какие-то у меня провалы в памяти сегодня… (улыбается)

Ну, весна же, все логично. Так, подожди, а концертмейстер чем занимается?

Концертмейстер — это аккомпаниатор. Вот, допустим, с каким-то артистом нужно что-то разучить. Задача концертмейстера в таком случае просто играть то, что обычно играет весь оркестр, просто в фортепианном изложении. То есть я тихонечко себе в классе сижу, никого не трогаю, играю безо всякой этой публики и зоны ответственности и не переживаю, что, например, что здесь режиссер стоит или еще чего, просто играю.

Ну, а палка как в твоей жизни появилась?

Так к этому еще нужно подойти!

Ну подойди, пожалуйста, к палке.

Сейчас все будет. В общем, «Кошки» начались, я спокойно работаю, никого не трогаю, в оркестре иногда играю, и все было хорошо, пока совершенно неожиданно наш музыкальный руководитель, англичанин, не подошел ко мне и не заявил: «Ну что, надо ассистентом дирижера тебе быть". Я говорю, мол, чего? Хотя нет, не так: ЧЕГООООО? Удивлению моему не было предела. Тем более, что у меня сестра родная училась этому делу и отношение мое к маханию палочкой можно было выразить всего двумя буквами — фу, ну вот прям вообще фу. Я начала не то чтобы возмущаться, но пытаться сопротивляться, мол, каким ассистентом дирижера, вы че, ребят, я пианист. И тут мне объяснили, что в Европе такая система — есть дирижер, а его ассистент — это всегда пианист из оркестра, ничего не поделаешь. «Но это же не значит, что я должна быть дирижером!», — говорю больше себе, чем им. Все же попросили попробовать, я нехотя, скорее даже с опаской, но согласилась. Сказали мне, помахай, мол, даже не помаши, а помахай давай. И я начала махать. Руководитель на минутку задумался, а потом сказал: «Ну вот видишь, все нормально». А я ему: «Нормально? Что нормально?» «Да все нормально, обучаема!», — услышала ответ. Ну и понеслось! (все на полусмехе)

А как может быть в такой ситуации человек необучаем? Ты особенно махала палкой или как? Вот я обучаем? (показываю сцену битва Дарт Мола с Оби Ваном и Квай Гоном из первого эпизода Звездных Войн)

(смеется, внимательно наблюдая) Нескольких движений недостаточно, надо посмотреть еще!

Расскажи, пожалуйста, как это происходило? Ты до этого, получается, вообще палочкой не орудовала?

Никогда. Мне просто говорили сделать так или этак, просили слушать музыку и махать в темп, а то и добавить характера в движения, сделать их чуть острее, в общем, какие-то такие теоретические вещи.

Ааааа, я понял, то есть тебе просто давали задание и ты выполняла?

И я выполняла, да. Ну и пошло-поехало. Так что отсчет можно вести уже с «Кошек». И мне нравилось, надо сказать, а это самое главное в работе. Как видишь, первое впечатление иногда бывает крайне обманчиво.

Тебе это нравилось даже больше, чем играть на фортепиано?

(одиннадцатисекундное молчание) Хороший вопрос… (еще секунд тринадцать) Разные ощущения, абсолютно. Все равно, что вкусно есть и секс, допустим. То есть они родственные, безусловно, их можно сравнить, но при этом и нельзя, даже преступно.

А если бы ты поехала на необитаемый остров, то ты бы что выбрала и взяла с собой?

Я же понимаю, что ты сейчас про палочку или фоно? (хохочет)

Ну, конечно же ж!

Ммм, и то, и другое, я думаю.

Уж извините, но никак нельзя. Что-то одно.

Провокационный вопрос (смеется, судорожно уплетая ватрушку). Наверное, все-таки секс.

А комплектом к нему фортепиано или палочку?

Ну ваще, просто развернул как на раз-два! Конечно, логично было бы взять в таком случае палочку, ну, а вообще тут сложная ситуация, на самом деле. Для игры хватит одного инструмента, фортепиано в этом плане самодостаточно. А чего ты с палочкой один будешь делать? Люди нужны! Музыка нужна! Не, ну вообще хороший вопрос. Удовольствие доставляет и то, и другое.

А почему ты тогда в своей жизни сделала выбор в пользу дирижирования?

А я даже и не делала его, само вышло. Я была ассистентом один год, два, три, а потом в какой-то момент так сложилось, что мне предложили стать музыкальным руководителем. Я, конечно, могла отказаться, мол, не-е, ребят, спасибо, но я хочу там же тихонечко в углу штаны просиживать и играть себе, играть. Такой выбор, безусловно, был, но он как-то для меня даже не стоял, это было естественно.

Почему это было естественно?

Наверное, потому что мне нравилось, получалось (на улыбке).

А если бы зарплаты были равноценны, ты бы что выбрала? Сидеть в углу с фортепиано или палочкой орудовать?

Хмм. Я, на самом деле, думаю об этом частенько, о том, что мюзиклы когда-то же закончатся. Иногда бывает такая усталость, хочется психануть и вернуться к концертмейстерству на каком-нибудь проекте, просто поиграть больше даже для себя, быть сторонним наблюдателем. Вообще, это отличное чувство — быть в проекте, но не тонуть в нем с головой, а наблюдать чуть со стороны, спокойно, без суеты. У тебя есть продукт, есть мюзикл, а ты просто его в себя вбираешь и делишься этим. И все. В какой-либо форме, неважно, процесс то один и тот же. Ты просто берешь и отдаешь.

Ну, а выбрала-то при одинаковых финансах все же что?

А я не знаю, меня частенько мотает. Честно, очень хочется играть, я скучаю по ощущениям.

А дома для себя играешь?

Да. Сейчас стала чаще, потому что дочка пошла в музыкальную школу, она играет, и я вот прям тоже хочу. Стою рядом и клянчу: «А дай мне, дай мне, а хочешь я тебе что-нибудь сыграю, ааа?» Тяга возродилась с особой силой.

А вот по поводу мюзиклов. Ты их полюбила или все же относишься как к работе?

Нет, я действительно этим загорелась и мне вообще очень хочется надыбать где-нибудь машину времени, чтобы посмотреть, как это все будет выглядеть и функционировать лет через 5–10, как жизнь будет крутиться вокруг мюзиклов, какая она будет у меня. На данный момент в стране появляется практически индустрия, мюзиклы стали явлением достаточно широким, я не могла представить раньше такое, но мне, конечно, все это очень нравится.

А почему сейчас в нашей стране такой бум на мюзиклы? Это сознательное решение каких-то людей, которые руководят компаниями, или просто время пришло, да и по наитию все стартануло?

Мне кажется, это стечение обстоятельств, что люди хорошие в какой-то момент настояли на том, чтобы пропаганда этого жанра появилась и у нас.

Так ты стала к нему серьезнее относиться, к этому жанру?

Конечно, не то слово. У меня было какое-то очень ограниченное видение этого жанра из разряда «говорят-поют». Все.

А какие основания считать серьезным этот жанр, на твой взгляд?

Свобода жанра внутри, в принципе. Везде существуют какие-то законы, скажем, есть оперетта и так далее, градация. В мюзиклах все по-другому, полная свобода.

Но сейчас такая тенденция, что везде идет слом устоев, в том же драматическом театре рамок уже практически нет. Получается, мюзикл не может в этом плане дать чего-то нового?

Абсолютно может. Свобода выражения и сочетание драматического, музыкального и танцевального, существование этих трех ипостасей — их возможности неограниченны. А если еще задуматься о том, что можно экспериментировать с их процентным соотношением, временным, с их направлением, то можно понять, что у жанра не существует вообще никаких границ по сути. Вспомни даже историю мюзикла. Только можно я сейчас не буду углубляться, а то я не очень хорошо все знаю сама (смеется).

Вы же ездили в Америку смотреть, учиться, так сказать?

Я лично в Америку не ездила, но вообще-то нас отправляют периодически, да. Я была в Лондоне, например.

О, я тоже скоро туда гоню! Могу, к слову, тебе что-нибудь привезти! Например, из музея Гарри Поттера палочку Волан-де-Морта, ты будешь ею дирижировать!

Это очень круууууутоооо! (умилительно)

Кстати, а если ты реально возьмешь палочку Волан-де-Морта и ей проведешь мюзикл, то кто-нибудь заметит неладное?

Это зависит от чувствительности людей вокруг, я не знаю.

Но по технике ничего же не изменится?

Я попробую. Ты привези, и я обязательно попробую.

Ты серьезно все же? Не придется потом мне кому-то работу искать?

(дружный смех) Давай посмотрим, надо рискнуть, в конце концов. Надо пробовать!

Ну все, тогда я привожу трофей, а потом иду и снимаю этот эпос на камеру! Слушай, ну, а вообще можно ли дирижировать обычной палкой, к примеру?

Ну да, я часто репетирую палочкой для суши, карандашом, чем угодно. Главное, чтобы она не была массивная и не пришлось ее тягать. Мы среди своих думали уже, в качестве бреда, и про биту, и про бильярдный кий, чтобы кого-нибудь тыкнуть в яме или на сцене, но это уже просто производственная необходимость была таким образом выразить свое отношение к определенному неудачному действию или исполнению. (улыбается)

Слушай, ну, а если все-таки возвращаться к Америке и Англии, как тебе кажется, в чем отличие в воспитании, поведении людей, которые приходят на мюзикл там и у нас? Ты говоришь, что этот жанр на самом деле очень серьезный, интересный, но я вот был на нескольких мюзиклах, благодаря, не будем показывать пальцем, кому, и я вижу, что люди приходят как в кино, с колой, чипсами, сухариками, попкорном. Это, на твой взгляд, нормально или это рушит то, что выстраивается кропотливым трудом?

Не, ну вообще, по-хорошему, рушит, конечно. Но с другой стороны…

Зарплата выше.

(здоровый смех у Маши и не особо такой у меня) Если серьезно, то мне кажется, это в любом случае по касательной, но влияет, какое-то зерно туда попадает, это есть. И, конечно, нам это не нравится, если по чесноку.

А такое количество спектаклей не превращает работу в рутину?

Нет, это не надоедает. Люди, которые в этом не варятся, часто говорят, мол, бедные вы, бедные, одно и то же у вас, одно и то же. Это заблуждение. Составы разные всегда, соответственно, и спектакль уже по-другому идет. Поменяются два человека в оркестре — все, звучит уже по-другому. Ну и энергетический обмен со зрительным залом все же очень оживляет и придает сил. Так что спектакль разный всегда. Конечно, бывает утомленность, усталость, куда без этого. А еще ярко выраженный неадекват некоторых людей, присутствующих в зале, иногда напрягает.

Это ты про знаменитый случай, когда я кричал во время твоей работы на весь зал «Авада Кедавра»?

(ржем) Это все-таки был ты, да? А я так надеялась. Я даже не хотела спрашивать, но ты сам, видишь, признался. Ну ничего, бывают и такие случаи, они тоже важны для жизни, воспитывать волю, терпение. А если серьезно, бывают и вовсе страшные моменты. Помню, артисты, которые были на Дубровке в «Норд-Осте» в тот самый день, увидели в зале каких-то восточных женщин с закрытой нижней частью лица, и их охватил панический страх прямо на сцене. Эти рефлексы после «Норд-Оста» уже никуда не уйдут, их просто так не вытравить из себя. Ну, а если возвращаться к количеству спектаклей, то, конечно, из-за такого плотного графика времени свободного нет совсем. А хочется неимоверно!

А на что бы ты его тратила помимо семьи?

Путешествовать хочется очень, не ради полетов на самолете, а ради новых знаний. Мы живем и ничего не знаем, хочется узнавать, восполнять пробелы, хочется видеть, как люди живут, хочется каких-то простых вещей.

Думаешь, сочетать с работой невозможно?

Сочетать? Наверное, это вопрос хорошей организации. Я каждый раз думаю о том, что, скорее всего, дело не в нехватке времени, а во мне.

То есть ты считаешь, что ты не умеешь себя организовывать?

Ты знаешь, иногда такое инертное состояние нападает. Когда решаешь много задач, порой хочется самой рулить ситуацией и всем, а это не всегда получается. Безусловно, есть некая зависимость от графиков, от выпусков, от режима, от всего. Вот так.

А возникают ли у тебя какие-нибудь ассоциации, когда ты берешь в руки палочку?

(долго молчит, очень долго) Именно ассоциации? Мне вот сейчас почему-то вспомнилось. Когда я была маленькой, я ехала в лифте, мы жили на 12 этаже всегда, так вот, я всегда, пока ехала в лифте и пока меня никто не видел, делала какие-то движения руками. И мне так это нравилось, я не знаю зачем и почему я это делала, сама не понимаю даже. Ну, а потом выходила из лифта и шла дальше, в жизнь, ну там, дом, школа, все дела. Ты сейчас вот спросил про ассоциации, и я вдруг поняла, что как-то все связано все-таки. Неспроста же в детстве все это происходило, почему, откуда?

А что ты еще любила делать, когда тебя никто не видел?

Я мучила иногда свою кошку дома (стыдливо).

То есть мучила кошку, махала руками? Типичное такое детство?

(смеется) Ну что-то читала, искала какие-то тайные книги про сексуальную жизнь. В советские времена не было никакой информации, а я нашла у родителей книгу между постельным бельем, так что читала, изучала, упорно и тщательно, хотя это было непросто, так как написано все было таким тяжелым, научным языком, как сейчас помню.

А это как-то на твою жизнь повлияло? Эта книга, например?

Возможно, что да. И я, наверное, даже не отдаю себе отчет насколько (заливисто смеется). Нет, ну видимых эффектов трансформации я не наблюдаю, конечно (ржем совместно). Не знаю, как повлияла. Быть может, я бы посерьезнее была, кстати. Я просто наблюдаю за своими ровесницами часто, за теми даже, кто младше меня, и думаю о том, как же так? Я себя постоянно чувствую каким-то ребенком, может, это отставание в развитии, я не знаю (улыбается). Мне даже иногда говорят, что нельзя так в моем возрасте мыслить и так думать, ну сколько, в самом деле, можно. Но мой внутренний ребенок и слушать ничего не желает.

Хит-парад твоих ребячеств, пожалуйста!

(смеется восторжено) Даже не знаю, но все поступки пропитаны какой-то потребность во впечатлениях, в эмоциях. К примеру, мыслишки из разряда «а прогуляю-ка я, пожалуй». (улыбается)

Прогуливала?

Конечно, не то слово. На кораблике покататься по Москве-реке вместо занятий, просто ходить и гулять по столице.

А что говорила?

В училище была классика, конечно. Тяжело болела, все дела (делает страдальческий вид). А еще в обычной школе я говорила, что была в музыкальной, а в музыкальной школе говорила, что была в обычной. Очень удобно, кстати.

Ну, а сейчас-то ты прогуливаешь репетиции?

Нет, сейчас это, конечно, нереально. Хотя… (мечтательно-задумчиво) Нет, все же нереально.

Что ты вообще слушаешь, в машине, например?

Радио «Орфей» слушаю, хотя далеко не все там мне нравится, но слушаю с удовольствием. Но вообще я не могу слушать 20 век. Додекафония, все это — не мое.

Додекафония, конечно.

(смеемся) Это математика в музыке. Композиторы, которые ее сочиняли, шли от схемы. Это невозможно! С этим интересно познакомиться как с явлением, но слушать нереально. Набор звуков.

А помимо классики ты ничего не слушаешь? Какие современные группы ты вообще знаешь, кто нравится?

Вакарчук мне очень нравится, прям запойно слушаю периодически.

А из российских исполнителей?

Я очень уважаю Константина Меладзе, мне безумно нравится то, что он делает. И, по-моему, он какой-то совершенно необыкновенный человек. Мне нравится Агутин. Вот мне как раз из любопытства и интересно слушать иногда «Русское радио», дабы узнать, чего нового появилось.

А ты рэп не слушаешь?

Мне брат младший периодически что-то подсовывает. Ты Басту имеешь в виду, всех, да?

Да, именно.

Ну так. Я не фанат, но периодически случается. «Ну послушай, ну подожди, вот эту песню только послушай и все, это круто». Вот и слушаю. Открытие для меня недавно было (дожевывая ватрушку). Как зовут того человека, который поет песню «Унылое г...», ну все эти песни, не знаешь?

(сползаю под стол)

Можно я найду в интернете? Сейчас.

Даже Google, наверное, в шоке. Вечно запросы а-ля Бетховен, Шопен, а тут раз и такое.

Вася Обломов, конечно.

Знаю про Магадан песню у него. Слушай, а артист есть любимый, ну или группа?

Стинга могу слушать бесконечно. Но его музыка вводит меня в определенное состояние. Не хочется примитивно говорить грустное, но куда-то в ту сторону, причем бесконечно. Бьорк очень нравится, могу прям переслушивать ее, что-то старое в особенности. Иногда как вспомнишь, и такая радость нападает! О, Бьорк, она же есть, она же жива! (смеется) Ну что, U2, это понятно, все из молодости идет.

Скажи, есть ли в твоей дирижерской профессии шарлатаны?

У меня нет профессии, в том то все и дело, что я не владею профессией. Я дирижер-самоучка. Хотя нет, у меня, конечно, есть педагог замечательный, кто меня учил и продолжает учить, да и я сама пытаюсь чему-то научиться, но я не профессиональный дирижер.

А что тогда в твоем понимании профессия?

Мне кажется, профессия — это все же какое-то глубинное понимание того или иного дела. У меня не так.

Ты чувствуешь, что тебе не хватает чего-то?

Нууу, я бы хотела знать больше, да. Честно, не созрела для того, чтобы прям пойти учиться, но я понимаю, что по-хорошему рано или поздно это сделать нужно. Я понимаю, что есть профессиональные дирижеры, но я не отношу себя к ним. Это вообще какое-то непонятное стечение обстоятельств, я считаю. (улыбается)

Но ведь тем не менее!

Ошибочка вышла продюсерская, видимо (смеется).

А что для тебя тогда успех в профессии? И успех вообще?

Успех — это то, что мне повезло заниматься по жизни тем делом, которое мне нравится, несмотря на то, что я дилетант. В хорошем смысле слова дилетант. Очень рада, что моя деятельность не только приносит мне удовлетворение и удовольствие, но и деньги.

Ты говоришь дилетант. Но у тебя же есть какой-то уровень профессионализма уже наработанный? Как ты вообще оцениваешь себя в профессии?

Мне сложно сказать. И еще сложнее понять.

Ну вот тебя недавно номинировали на «Золотую Маску», это для тебя просто пшик?

Ошибочка (смеется). Мне сказали о том, что я номинирована на маску, и я, по доброй традиции, такакя, мол, ЧЕГООО? (смеется) В ответ же слышала одно и то же:«Маша, что у тебя за реакция? Все нормальные люди прыгают до потолка, а ты?» Нет, конечно, потом я начала об этом думать, но первая реакция была странная, мне искренне казалось, что это какая-то ошибка, как бы все не ржали надо мной. Впрочем, если так подумать, то это какой-то контрольный срез существования в профессии, какой-то этап. Приятный, но не более того. Я чувствую, что просто занимаюсь тем, что мне нравится, я не чувствую что я номинант.

Хорошо. Для кого-то это мечта, для тебя нет. А какие-то мечты в профессии у тебя остались?

Прям в точку вопрос. (думает) Вот относительно профессии я вообще никогда не мечтала, у меня как-то этот эмоциональный сегмент атрофирован, даже не знаю почему. Я понимаю, что я могу мечтать относительно чего-то, но относительно профессии я никогда не мечтала.

А тогда относительно чего ты мечтаешь?

Ты знаешь, долгое время я мечтала о таких земных вещах, например, чтобы рядом со мной был достойный человек. И сбылось же, причем как-то стремительно и бесповоротно, даже опомнится не успела, а уже и мечтать не о чем. Так что желаю всем запастись терпением и не считать раньше времени прибывающие мимические морщины, они слабо влияют на общую расстановку сил в этом мире, поверьте! (смеется) Сейчас же мечтаю и фантазирую о том, как и что будет происходить с моей дочерью, с семьей. Не знаю, почему не мечтается в профессии. Может потому, что все как-то легко происходит.

Вообще сложностей не было?

(думает) По большому счету нет. Вот с тех пор, как палочка в руках, правда, все как-то удивительно складывалось и продолжает складываться.

А ты знаешь, что запрещено использовать магию вне Хогвартса и это серьезное преступление?

(смеется дико) А незнание закона разве не освобождает от ответственности?

Photo by Yuri Bogomaz